следующую группу.
Неожиданно после выступления Семякина не пошла к своим одноклассницам, а, взяв за локоток Андрея, отвела его к дальнему от сцены окну.
— Ты сам согласился играть в пьесе? — спросила она.
— А что? — ответил чуть грубовато Андрей, решив, что Семякина хочет ему высказать претензии, за то, что он их подставляет.
— Нет, — Наташа пожала плечами, — просто странно. Ты вроде не очень любишь английский.
— Нам поблажки обещали в четверти.
— А, — погрустнела Наташа, — ясно. А тебе совсем-совсем не интересно в пьесе поучаствовать?
— Почему неинтересно, — стушевался Андрей. — Интересно. Хотя я понимаю, с моим произношением здесь делать нечего.
— На самом деле, произношение можно и поправить, тем более, тебе-то и нужно всего несколько слов правильно произнести.
— Ага, — без энтузиазма ответил Андрей. — Я попробую.
— Нет, ты не думай, — замялась Семякина, — я не хотела наезжать. Наоборот, я хотела помощь предложить.
— Какую? — удивился Андрей.
— Слышал про „Ешко“?
— По телеку крутили, — ответил Андрей, — лохотрон какой-то.
— Ничего не лохотрон, — сказала Наташа. — Там отличные уроки, книги интересные. А еще они присылают диски, на которых озвучены все слова. Хочешь, я подберу тебе твои слова, и запишу их.
— А на кассету можешь? — Андрею было неловко говорить, что диски ему слушать не на чем.
— Конечно, — ответила Наташа. — Я тогда постараюсь сегодня же заняться твоим текстом. А ты завтра кассету принеси чистую.
— Договорились, — согласился Андрей.
Пьеса продолжалась, на сцене уже во всю блистал Шмель, но взгляды многих были направлены не на сцену. Школьная среда она такая, стоит мальчику и девочке о чем-то пошептаться — сразу же идут сплетни. И вот, кажется, одна из сплетен рождалась прямо здесь и сейчас. Андрей видел эти взгляды, но не особо по их поводу переживал. Наоборот, быть нанесенным на карту школы, попасть в хорошую сплетню, а отношения с одной из самых красивых девочек в школе это хорошая сплетня, было даже приятно. Да и вообще, идея поучаствовать в пьесе уже не казалось такой ужасной. Андрей посмотрел на сцену, где переигрывал Шмель и подумал, что благодаря этому новенькому в его жизни что-то уж очень быстро все переменилось: какие-то интриги, закрытые тренировки, пьесы, драки, предстоящая казнь. И хоть последнее все еще угнетало, в целом, стоило признать, что эти перемены были к лучшему.
Андрей еще не знал, что в гармоничной и сбалансированном мире новые возможности просто так не даются. И если что-то приходит „на шару“, то за это обязательно надо будет позже платить. И может даже больше чем по предоплате».
Глава 11
Это прекрасное время года: солнце, цветы, зелень, море. Так думает большая часть жителей северной страны, но не я. Для меня лето — это жара, вонь, тупые красномордые увальни, пот, пыль, духота, в общем, преддверие ада. А так как жить мне посчастливилось на последнем этаже под самой крышей, в не продуваемой квартире на одну сторону, рядом с раскаленной докрасна дорогой, то прочувствовать лето мне удалось во всем своем великолепии. Вот когда вспоминаешь, что у тебя есть местный друг, знающий места с тенью и, чем черт не шутит, недалеко от воды. Что писать в такое утро не получится, я даже не сомневался. Десять утра, а грело как в преисподней, поэтому я набрал номер своего крышного брата, с главным вопросом:
— Сокол, а на речки вы ходите?
— Сейчас идем, — легко ответил мой друг.
— И ты собирался меня позвать?
— Вообще-то, нет.
— Друг называется. А чего так?
— Ну… у нас своя компания.
— Круто, Сокол, круто. Просто замечательно. Как на пикники ходить, и скидываться на бухло так я — правильная компания. А как на речку, так — нет.
Я бросил трубку. Я был зол. Но, конечно, от тут же перезвонил.
— Ромыч, ну ты чего? Я же не знал…
— Не знал, что я тоже человек?
— Что ты любишь речки.
— Нелепо, Сокол, нелепо.
— Ладно, — Сокол шумно выдохнул, — мы через двадцать минут выходим. Встречаемся во дворе.
— Ты уверен? — решил я поерничать. — Может, не стоит?
— Хватит, Ром. Просто тебе не понравится. У нас свои привычки и традиции.
— Вот и приобщусь.
Ничего не обычного на первый взгляд не было. Был Лелик, Димон и Кир. Сокол был с гитарой и какой-то молодой фанаткой с синими волосами, которая смотрела на моего крышного брата открыв рот.
— Это Юля, — представил свою фанатку Сокол. — А это Роман, — представил он меня.
— Он тоже музыкант? — мерзко растягивая гласные, спросила Юля.
— Нет, — ответил Сокол. — Ромыч писатель.
— Вау, — сказала фанатка.
— Ух-ты, — сказал я.
— Вчера познакомились, — зачем-то объяснил мне Сокол.
— Я понял. Когда пойдем?
— Сейчас, еще одного человека дождемся.
К моей радости этим человеком оказалась Саша.
— Всем привет! — Саша приветственно махнула рукой, подходя к нашей компании. — О, ты тоже идешь? — это уже мне. — Я думала, ты не любишь ходить на пляж.
— Почему все так говорят? — немножко вспылил я. — Когда я говорил, что не люблю воду? Я обожаю купаться. Я плаваю как кит, увидишь.
— Только если с берега, — ухмыльнулась Саша. — Я сама-то не очень плаваю.
— Научу.
— Это вряд ли, — Саша поежилась. — Был у меня уже один учитель — чуть вместе не утонули. Не хочется повторять этот опыт.
Меня неприятно кольнуло упоминание какого-то давнего «учителя». Учил значит плавать? Чему еще?
— Может, уже пойдем? — сказал Кир. — Нам еще по жаре на трамвае пилить.
Кстати, да, отдельное удовольствие: душный аквариум из стекла и металла. Не было у вас клаустрофобии? Покатайтесь на трамвайчике ближе к июльскому полудню в выходной.
Но бывает, что везет. Пока стояли на остановке — жара убивала. Но приехал вожделенный рогач, и затянули облака. Стало как будто прохладнее. Добирались весело: Сокол пел Сплина, фанатка Юля нестройно подпевала, Кир и Лелик о чем-то спорили с Сашей. Я был немного в стороне, но не чувствовал себя выключенным из компании. Чего такого я мог не понять? Нет, ну бывает, занудствую, но это так — по привычке.
И лишь когда наш летний десант высадился на городском пляже, я понял, о чем говорил Сокол. Нет, сперва все было супер: искупались, все кроме Саши, чокнулись пластиковыми стаканчиками с сангрией, попели песни. Но вот потом… Я не сразу понял, чего собираются делать ребята. Но они дружно встали, взяли мяч и отошли на свободное место. Я пошел за ними.
— В стенку пойдешь? — спросил Сокол, буравя меня взглядом.
— В какую стенку?
— Мы в «вышибало» играем. Ты либо в стенке, либо выбивающий.
— Это как в детском саде? — не понял я.
— Я
